Картонная пуля - Страница 37

— Ну как? — поинтересовался Самаковский, спустя пять минут.

В его голосе звучала такая гордость, как будто я свой любимый «Пинк Флойд» всю жизнь гонял на двести девятой «Комете», а он, Самаковский, по широте душевной подарил мне немецкий «Хай-Фай» с полным, собранием компактов.

— Цицерон, — одобрил я.

В этот момент запиликал мой телефон.

— Алло, — сказал противный голос следователя прокуратуры Быкова. — Серега, ты чего это трупами разбрасываешься?

— Какими трупами?

— Трупами старых знакомых.

— Говори толком.

— Сегодня утром в подъезде возле твоей квартиры подняли тело. Некто Раков Виктор Васильевич. Заточкой в сердце…

* * *

С вечера и почти всю ночь шел снег. А к шести часам утра сверху городские кварталы накрыл странный фосфоресцирующий колпак. Вроде, и тучи разбежались, и звезд не видно. Висит над крышами прозрачный туман и полыхает бледным пламенем. А снизу снег излучает розовое сиянье, будто отражая тот вечный свет, от которого наливаются клейким соком райские яблоки и который смертные могут увидеть лишь в тридцать третьем отражении.

Я ходил вокруг терехинского дома, с каждым разом увеличивая радиус круга, и окидывал проницательным взглядом частного детектива немногочисленные автомобили, припаркованные возле подъездов жилых домов. Изредка навстречу попадались торопливые пешеходы, в большинстве своем почему-то женского пола. Или повара, или водители трамваев, или новая генерация нового времени, уличные торговки — все еще спят, а у них рабочий день в разгаре. А может, это любовницы, выпорхнувшие из чужих постелей, спешат вернуться домой, пока не кончилась ночь, чтобы прийти в себя и приготовиться к событиям нового дня?.. Вряд ли любовницы, уж больно строгий вид. Как у вагоновожатых. Опять же возраст…

Все же необычное утро. Ни с того ни с сего мне пришло в голову, что мы живем в середине елочной игрушки, что наша вселенная расположена в полупрозрачном шаре, за ниточку подвешенном к мохнатой ветке. Снаружи вспыхивает гирлянда, а для нас это — день и ночь. За стеклянными стенками неведомые великаны смеются, поют, говорят тосты и закусывают зимним салатом и пельменями. А нам и невдомек, что вокруг праздник, и мы, как ни странно, — самый главный и красивый его атрибут. Вместо того чтобы радоваться со всеми, не выспавшиеся, мы спешим в трамвайное депо или рыскаем по ночи в поисках убийц.

…Я шпионских курсов не заканчивал, но некоторые понятия имею, наверное, с молоком матери впитал: «жучки», приклеенные к телефонной паре, передают радиосигнал на расстояние до пятисот метров. Разумеется, я имею в виду стандартные приспособления, которые можно купить на нашей барахолке в электротехнических рядах.

Я рассудил так: если Терехина слушают и если вчера неизвестные приняли мой звонок насчет мешка юаней, то уж сегодня с шести до восьми они и подавно должны навострить уши. И я могу их засечь в радиусе до пятисот метров от того места, куда миниатюрный передатчик вцепился своими медными усиками.

Я, конечно, не знаю, куда подсадили хитрое насекомое, но наверняка недалеко от терехинской квартиры в одну из распределительных коробок или в коммутационный шкаф.

В моем рассуждении существовали и другие вольные допущения. Например, если слушает ФСБ, то им «жучки» без надобности, весь город отработан в стационарном режиме. Это раз. Слушатели могут расположиться не в машине, а в квартире. Это два. Впрочем, квартира требует большей организационной суеты — найти подходящую, платить деньги, кроме того, имиджмейкер месяцами не появляется дома, так что держать под него жилплощадь тем более нерентабельно… Так или иначе, я проверял автомобили.

…Никогда мне не стать Шерлоком Холмсом. Часы показывали начало восьмого, заканчивался третий, самый длинный маршрут вокруг терехинской девятиэтажки, а ни одной подозрительной машины не встретилось.

В довершение всего, обследуя местность возле четырех самовольных металлических гаражей, я поскользнулся и упал, ударившись ладонью о глыбу смерзшихся ископаемых. Какие-то пролетарии землеройного труда вырыли яму и ограждение не поставили.

Мой любимый тренер, несколько лет назад бесславно скончавшийся на Тайване (не том Тайване, который в Китае, а который на Обском море), любил повторять, что при правильной организации тренировочного процесса и хорошем душевном самочувствии спортивные травмы исключены, если не считать неизбежных в нашем деле синяков. А тем более любые другие, бытовые травмы. В обобщенном виде мудрый русский народ выразил эту же идею в короткой и слегка нелицеприятной формуле: просто так даже прыщик не вскочит. Шеф конкретизировал: человек просто так даже епоткнугься не может или удариться лбом о низкую притолоку в деревенском доме. Если споткнулся, значит, что-то не в порядке с душевным равновесием. Значит, насторожись, загляни внутрь себя и определи, что именно там сломалось.

Мне далеко внутрь заглядывать не надо, чтобы разглядеть свои проблемы, а тут еще Раков… Так я ему и остался должен два желания…

Присел неподалеку от места катастрофы на полузанесенную снегом скамейку… Может, и не слушает Терехина никто? Я бы лично не стал — скучное, утомительное занятие.

Жаль, что подлог с юанями не удался. Главное, не выспался. А еще нужно где-то убить пару часов, пока у нормальных людей не начнется рабочий день. Вчера Котяныч сообщил, что Треухин возвращается сегодня ночью. То есть, надо полагать, уже прилетел… Значит, сегодня же и надо его раскручивать. Сначала Треухина, как более доступный вариант. Потом Яблокова, к которому пока вообще непонятно, как подгрести. На прием, что ли, записаться? Записаться на прием и задать прямой и честный вопрос: зачем ты, гад, убил Краснопольского?